Воспоминания о Юрике 1925-1932

«По тихим волнам океана» - была единственной песнью, которой Па убаюкивал своего первенца. Теплая комната, тишина кругом, прикрытая лампа – все действовало усыпляюще, но не на того кому следовало спать.

Часто Па с сыном на руках, тихо ходил по комнате, мурлыкая песню и сам находясь в полусне. Но стоило ему осторожно положить заснувшего Юрку на кровать или только остановиться в своем хождении, как он просыпался и снова приходилось начинать сначала.

Для пеленания Па сделали высокий стол. Затем потребовалась кроватка и коляска. При строительстве кроватки, Жорж, часто бывавший на Суворовском, как всегда стал наводить критику и возражал против деревянной решетки говоря, что она будет вредно действовать на глаза ребенка и надо сделать веревочную сетку. Коляску Па тоже начал сам, использовав старые велосипедные колеса Олега П.

Первое лето Юра прожил в Петергофе, где ВВ уступила для него свою комнату. В мае, у Люси родился Слава, и оба малыша в хорошие, теплые дни лежат в саду под тенью деревьев. Голоса у них были разные.

Юркин – более низкий, никогда не поднимавшейся до высокого, пронзительного, поросячьего визга, который часто у детей и режет ухо своей резкостью.

Рос и развивался Юра вполне нормально, только желудок у него был неважный и приходилось варить рисовый отвар, протирать, процеживать и получившейся мутной водичкой кормить его.

Отпуск Ма кончился и на смену ей выступил Па. Возня с кормлением, пеленками, убаюкиванием и т.д. ему не очень нравилась и он предпочел работать в Музее вместо Ма, а она еще 1,5 месяца смогла быть вместе с Юрой. Па занялся же в городе заканчивать кроватку и коляску, которая становилась все нужнее, так как Юра сильно прибавлялся в весе и таскать его на руках было тяжело.

В первые дни пребывания Юры на Суворовском, Па купил ему соску, которую полагается иметь всем новорожденным, но там-же как и в случае с корытом, Па приобрел не совсем то, что требовалось и потому ее Юре не дали. Несколько дней Юра обошелся без соски, а дальше ее уже не потребовалось и таким образом Юра обошелся без этого «украшения» вечно торчащего у него ровестника – Славы.

Осенью, когда Па и Ма должны были оба ходить на службу, Юрик поступил в распоряжение и на воспитание к своей бабушке, которая до самой своей смерти была главной воспитательницей своего единственного внука.

Юра был для нее последней утехой в жизни и она не жалела сил, стараясь сделать все нужным для его процветания. К сожалению, точка зрения на уход за ребенком у нее и Ма были разные и на этой почве, между ними часто возникали разногласия.

Четыре лета Юра прожил в Петергофе. Там было очень удобно тем, что было хорошее помещение, не надо было возить мебель, посуду и много другой мелочи, без которой трудно обойтись имея маленького ребенка. Недостатком петергофской, летней жизни было неважное климатическое положение его. Большое количество воды насыщало воздух и все время чувствовалась сырость. Утром одежда всегда была влажной. Боязнь, что в таких условиях, легко может развиться рахит или еще какая-нибудь другая гадость, заставляла искать более здоровую местность для быстрорастущего Юрика.

Одно лето он прожил на берегу р. Луги в дер. Жельцы вместе с Мальцевыми. Сухая, песчаная с большими сосновыми лесами, местность была хорошим местом для летнего отдыха, но неширокая, глубокая и судоходная река была неподходяща для купания ребят. Юрик один раз кувыркнулся в нее, хорошо, что не на глубоком месте и его быстро вытащили на берег.

<Па несколько дней прожил там, но ему хотелось использовать свой велосипед, а подходящих для этого дорог не было. Тогда он задумал поехать в город на велосипеде. В одно пасмурное утро Па взгромоздился на своего «стального коня» и отправился в путь. Первые часы погода была хорошая и Па ехал по ровному, пустынному шоссе довольно быстро. К полдню пошел дождь и его пришлось долго пережидать в с. Рождественно, а затем, без передышки, нагонять упущенное время. В Л-де нельзя было вечером ездить без фонаря и Па торопился доехать домой до наступления темноты. Этот небольшой (115 км) поход показал, что без запаса еды на всю дорогу, выезжать нельзя. Только в Рождественно удалось достать пачку печенья и пришлось ехать голодным. Шоссе идет по однообразной и неинтересной местности, только при пересечении дороги с р. Оредеж, крутые берега имеют красивый вид.

До Пулково по щебеночному шоссе вполне подходящему для велосипеда, Па доехал успешно, хотя уже в ногах чувствовалась усталость. После спуска с горы, щебенка сменилась плохой булыжной мостовой. Обочины дороги, после дождя, раскисли и были совершенно непроходимы для велосипеда – пришлось ехать по мостовой. Здесь сильно почувствовалась усталость и Па еле вертел ногами, часто спещая и для отдыха идя пешком. Несмотря на то что поездка происходила с задержками, Па успел добраться до Суворовского вполне благополучно. >

Когда Юрику исполнилось 4 года, то Па сделал ему двухколесный самокат и дрезину, но ни то, ни другое успехом у него не пользовалось. Трехколесный же велосипед завоевал к себе большое внимание и Юрка катался на нем целыми днями, летом по улицам и саду, а зимой по квартире, с большой ловкостью маневрирую по узким проходам между мебелью.

Юрину бабушку усиленно приглашают к себе – в Житомир Сенченко, а в Полтаву Постьевы и на хутор Митрофан Семенович Дудченко. Она решила лето 1930 г. посветить поездке по приглашениям и в апреле, вместе с Юрием, выехала из Л-да на теплый юг. С дороги она прислала открытку, что «хлопотун» ведет себя очень разумно никуда не выскакивает и гуляя вместе с ней на больших остановках, торопиться назад в вагон, боясь опоздать на поезд.

Прожив пару недель в Житомире, они переехали в Полтаву, а оттуда добрались и до хутора Митрофанова Семеновича, где наслаждались горячим солнцем, свежим воздухом, сладкой малиной, вишнями, медом, молоком и прочими прелестями сельской жизни.

Па имел командировку из и-та в Киев, Харьков, Винницу и Полтаву на приобретение приборов для физической лаборатории. Конечно из Полтавы, он решил завернуть на хутор и прожить там несколько дней вместе с Юрой и Ба.

У Постьевых он получил подробный план, составленный бабушкой и точно ориентируясь по нему одолел «чертову горушку», затем повернул около белой хатки с зелеными ставнями, еще раз повернул у дикой груши, одиноко стоящей в поле и пришел к хутору Мит.Сем, а затем незаметно подошел и играющему во что-то Юрику.

<Жизнь в чистой, белой хатке в хорошую погоду, когда можно ходить гулять по полям и саду, ездить на «Машке» купаться в речке – понравилось Па и после командировка, он поехал в отпуск снова в Полтаву. Но как назло ему, погода испортилась. Начались дожди, которые превратили чернозем в клейкую, полужидкую массу, затрудняющую всякое передвижение. Солнечных дней было мало и время приходилось коротать в помещении, за чтением книг.>

Обратное путешествие в Л-д прошло вполне благополучно. Пересадку в Харькове, после бессонной ночи, проведенной на вокзале, Юрик перенес хорошо и очень был доволен когда его и Бу пропустили на платформу раньше остальных пассажиров.

В Л-де появились автобусы и Юра очень любит поездки в них, Ба наоборот не одобряет от качки и тряски у нее начинается морская болезнь. При прогулках Юры с Па они обязательно один конец едут в автобусе. Зимою Юра начинает ходить на лыжах довольно хорошо, на коньках катается часто, но любит их меньше, чем лыжи.

В 1931 г. Па и Жорж едут в Токсово искать помещение для летнего житья Ба и Юры. Походили, посмотрели и ничего свободного не нашли. Через несколько дней, Жорж в дер. Хиттолово отыскал бревенчатый сарайчик для Юры и рядом амбарчик для себя и Вали.

Сарайчик хотя и требовали много работы по проведению его в удобный для жилья вид, был хорош тем, что стоял в стороне от хозяйского дома и жизнь в нем не нарушалась присутствием других жильцов. Вид, открывающихся с холма на котором стоял сарайчик был очень красивый и разнообразный. На переднем плане – холмистая поверхность обработанных под посевы полей, дальше луга с пестрым ковром диких цветов, еще ниже – большое озеро, пересеченное на две части дамбой по которой проходит железная дорога, на противоположном берегу станция Кавголово, на горизонте сплошные леса замыкают общую картину.

Около избушки несколько деревьев создавала нечто вроде садика. Ба выглядела очень хорошо и Па с удовольствием приступил к работе.

Еще до ремонта избушки Юра с Па, Жоржем и Валей были в ней и обсуждали возможность приспособить ее для жилья. В городе Юра расписал бабушке будущую дачу темными красками и Па пришлось немного выправлять его рассказ в более выгодную сторону и рассеять ее неудовольствие по поводу столь плохого помещения.

В деревне нет досок, пришлось в городе купить метровые планка и багажом перевозить их в Кавголово. Па  сделал из фанеры пол, подколотил потолочные жерди картоном, приделал столик и полку для примуса и посуды, сделал оконную раму. Поставил две складных кровати. Крышу внутри обшил картоном, покрашенным маслянной краской и неказистой, по внешнему виду, домик все таки давал своим жильцам защиту от ветра, дождя и холода.

Скоро Юра с Ба поселились в избушке и как будто жили там не плохо. Молока и картошки имели достаточно, а хлеб, продукты и керосин Па привозил из города.

После завтрака, Ба и Юра, ходили на озеро и до обеда сидели на прекрасном песчаном пляже и купались в теплой воде. Дно озера было очень отлогое и вполне подходило для ребячьего полоскания в виде. В Кавголово часто приезжал Жорж и тогда Юрик катался с ним на лодке. Ба не любила лодочных плаваний и предпочитала сидеть на берегу с французской книжкой.

Утром, перед уходом на озеро, Ба делала заготовку обеда. Кашу, суп и картошку закутывала в ватное одеяло и к приходу домой обед был готов. Только требовалось немного погреть или поджарить что-нибудь. Вообще Ба не любила делать из приготовления еды какого-нибудь «священодействия», как часто поступают «хорошие» хозяйки, стараясь приготовить что-то «особенное» и заставляя голодных людей терять терпение в ожидании еды, когда им становиться уже безразличен «особенный» вкус, а хочется просто утолить голод. Ба совершенно правильно считала, что надо поесть тогда когда чувствуешь в этом необходимость и умела всегда очень быстро приготовить «простую», но вкусную, дешевую и питательную еду. Экономия во всем, а особенно в удовлетворении своих собственных минимальных потребностей была ее основным правилом в продолжении всей жизни.

В соседнем амбарчике жила Валя. Жорж часто приезжал из города и играл с Ба в шахматы, которые он очень любила.

В Кавголово часто приезжали гости и оставались ночевать на чердаке избушки, где было достаточно уютно и удобно.

В Кавголово как-то особенно сильно чувствовалась природа и различные ее проявления. Большой горизонт, открывающийся во все стороны, давал возможность необыкновенно красивых картин вечернего неба.

«Белые ночи» действительно были таковыми и легко можно было читать в самое «темное» время ночи. Ба, уложив Юрку спать, долго сидела за книгой или писала письма, не зажигая лампы.

<В один из жарких дней, Па провел много времени на солнце без рубашки, катаясь на лодке с Жоржем и Юрой, валяясь на пляже, часто купаясь и снова поджариваясь на солнце. Совершенно незаметно для самого себя он получил сильные ожоги. К вечеру температура поднялась до  39,5° и он провел бессонную ночь не зная как лечь что бы не болело сгоревшее тело. На другой день он уехал в город, мазать сгоревшую кожу вазелином. Вся «шкура» скоро начала слезать целыми кусками, но новая была уже не такая белая и чувствительная. Во все следующие годы она стойко выдерживала долговременное пребывание на солнце и только хорошо загорала совершенно безболезненно для своего «владельца»>

Приезжая из города, навьюченный продуктами, хлебом, керосином и другими хозяйственными предметами, па раздевался и в одних трусах шел , подставляя тело под горячие лучи солнца и обдуваемый приятным ветерком.

Юра не подвергался сильным ожогам, а загорал понемногу и приобретал красивый темно-коричневый цвет «индейца».

Ба с Юрой жили в своей избушке до поздней осени, в дождливые дни приезжая в город, а как только появится солнце и немного подсушит землю, они снова ехали на «собственную дачу».

Все вещи оставили в избушке с надеждой, что они сохраняться до будущего лета.

Зимою 1931-32 гг. несколько раз ездили в Кавголово кататься на лыжах, вместе с Юрой, который вполне освоился со своими лыжами и бегал на них успешно.

< Осенью Ж и Па взяли заказ на изготовление большого (1,5 м диаметром) глобуса для Аэро-музея. По уверению Ж, эту работу можно выполнить очень быстро и заработать на ней хорошие деньги. В свободной комнате сделали каркас, облепили его глиной и получилось полушарие, которое служило формой для глобуса. Форма обклеивалась многими слоями толстой бумаги. Снятые с формы – полушария соединялись вместе и образовыали шар на котором маслянною краской наносилось все что требовалось. К концу работы с глобусом Ж заболел воспалением надкостницы. Положение его было очень тяжелое. Высокая температура, невозможность есть и говорить, очень болезненное состояние. Жоржа поместили в больницу и сделали операцию, после которой дело быстро пошло на поправку и скоро он выписался из больницы.

Пока Ж был болен, Па ничего с глобусом не делал, изготовление затянулось и срок сдачи уже прошел. Несмотря на то что глобус находился уже в Аэро-Музее и требовались только очень небольшие доделки, администрация расторгла договор и денег наши строители кроме аванса, истраченного на материал, так и не получили.

Па затеял разделить квартиру, так что бы иметь две комнаты, кухню и ванную и не быть связанным с чрезвычайно неприятной жилицей. Он отказался от 25 кв. метров (одной комнаты) за удовольствие иметь отдельную квартиру. Ремонт и раздел квартиры тянулся долго и чуть было не кончился крахом для Па и всех его родных. Ванна была большой приманкой для жильцов новой квартиры и они прилагали все усилия что бы захватить ее себе. Заявления и посещения райжилотдела, разные комиссии, бегание в жактовскую контору и т.д. было очень неприятно. Ба, так-же, много бегала всюду, по этому поводу и защищала свои права. В конце-концов «справедливость восторжествовала» - квартиру разделили, а ванна осталась Денисовым. >

В 1932 г. Юрик опять живет в Кавголово.

Этим летом произошло большое событие в котором Юра оказался главным действующим лицом и показал свою выдержку и благоразумие.

Еще зимой Па купил несколько надувных резиновых «поплавков Полянского»[1], а летом соорудил из них плот. На кавголовском озере плот был испытан и хотя он оказался не очень удобным для практического передвижения по воде, но для ребячьих забав Юры и Па вполне подошел и оправдал себя.

В один из выходных дней в Кавголово приехало много гостей. День был хороший и все отправились на озеро. Па с Юрой потащили с собой и плот. Взрослые – купались, разговаривали, лежали на песке, а Юрик вертелся то на берегу, то в воде играя играя с плотом.

«У семерых нянек дитя без глаз» - так случилось и теперь. Незаметно для родителей и всех остальных взрослых, плот с сидящим на нем Юриком, отошел от берега и был уже на глубоком месте. Сейчас уже не вспомнить, кто заметил это, кто-нибудь из взрослых или сам Юра первый подал сигнал о происшествии. Юра одиноко сидел на плоту и несмотря на то, что ветер гнал легкий плотик на середину озера, ждал помощи и не показывал признаков тревоги. Па закричал ему, что надо сидеть спокойно, не вставать и все будет  благополучно – ветром плот пригонит к противоположному берегу. Юрик принял совет к сведению и плыл на плоту «по воле волн и ветра».

Па сперва попробовал плыть на помощь, но плавал он плохо и расстояние между ним и плотом все увеличивалось. Па понял что бессмысленно пробовать догнать его и что дальнейшие попытки могут привести только к трагическому концу. Подав еще раз сигнал Юре – терпеливо сидеть, па кое-как добрался до мелкого места и берегом побежал к месту куда должен был пристать плот. Раньше его, Ма, была уже там и скоро благополучно приплывший, сильно продрогший был снова на берегу. Вынужденное плавание продолжалось около получаса и происходило через все озеро, по середине которого волны порядочно качали примитивное сооружение, не приспособленное для таких переходов и особенно для маленьких детей.

Это было первое жизненное испытание семилетнего Юрика из которого он вышел победителем.

В том же году Юрику впервые пришлось прожить месяц вне семьи. В ноябре Ба заболела тифом и ее пришлось поместить в больницу. Юрик лишился опеки и его не с кем было оставлять дома. Ма удалось достать в Механобре для него в Петергофский детский дом отдыха, на две недели. С большим трудом Па с Юрой разыскали в Нов.Петергофе этот  дом отдыха. Па попрощался с Юриком и оставил его на попечение чужих людей.

Постановка дела в доме отдыха была не плохая, кормили хорошо, водили гулять. Персонал занимался с ребятами, руководил играми, заботился о том чтобы было не скучно.

Па приезжал проверять Юру и незаметно наблюдал когда всех ребят повели на прогулку. Юрик чинно выступал впереди всех, выделяясь ростом среди своих однолеток. Он рассказал Па о своем житье здесь и что чувствует себя не плохо. При расставании на его глазенках навернулись слезы, он стал проситься домой, но вскоре разумно понял, что надо прожить в доме отдыха еще две недели, на которые Па привез вторую путевку, пока бабушка лежит в больнице и ему не с кем жить в городе.

Воспитательница отозвалась о Юрике очень хорошо, хвалила его поведение, но сказала, что выглядит «забитым». Настолько он был непохож на современных «разбитных» детей, которые не получив никакого воспитания и в большинстве вырастая сами собой, позволяют себе делать все что угодно не соблюдая никаких правил хорошего поведения и уважения к другим.

Зима 32-33 г.

____________________

[1] Поплавок Полянского применяли во время войны для переправы бойцов через реку. Он представляет собой водонепроницаемый мешок, который в надутом состоянии имеет размеры 70 х 30 х 30 см.